26 сентября 2018 года судья Центрального районного суда Калининграда Людмила Сагий продлила арест Игорю Рудникову до 11 марта 2019 года. На заседании суда Игорь Петрович рассказал, что в Лефортово его пытались убить. Привожу полностью выступление Рудникова:
– Уважаемый суд!
Основной аргумент следствия и прокуратуры при заключении меня под стражу – тяжесть инкриминируемого обвинения.
Всем ясно, что оно совершенно абсурдное – якобы журналист вымогает деньги у генерала, руководителя самой могущественной силовой структуры в России, поручения которой выполняет даже ФСБ. В это обвинение просто невозможно поверить! Зато статья 163 УК РФ позволяет держать человека в тюрьме без доказательства вины. Этим обвинением следствие каждый раз шокировало суд, добиваясь сначала ареста, а затем продления срока содержания под стражей. На вопрос, где доказательства, они каждый раз отвечали: «Потом покажем»! Но вот в мае 2018 года следствие окончено. Читаем материалы уголовного дела. Доказательств вымогательства – нет. Зато присутствует подтверждение того, что против меня была организована масштабная провокация. Её осуществил лично генерал Леденёв, руководитель следственного управления следственного комитета, которого я изобличил в коррупции. Леденёв – человек, профессионально владеющий оперативными и следственными знаниями, навыками, опытом, полномочиями, аппаратом подчинённых сотрудников. Леденёв действовал с такими же специалистами из управления ФСБ по Калининградской области.
Разобраться с депутатом
Я понимаю, что сейчас не рассматриваются обстоятельства уголовного дела. Но поскольку главным аргументом прокуратуры является предъявленное обвинение, позвольте изложить факты имеющиеся в материалах уголовного дела. Цитирую генерала Леденёва (извините, без ненормативной лексики).
Том 13, лист дела 140: Леденёв, беседуя с третьим лицом, рассказывает: «Я поехал встретился с председателем Следственного комитета. Он мне говорит: ты что, не можешь разобраться с каким-то депутатом областной Думы? Там, на месте?
Я отвечаю: но дело в том, как с ним можно разобраться, если он ходит по грани. Он же не переступает эту грань! Он пишет прямо по острию ножа!
Том 13, лист 177: Леденёв говорит: «Мне сказали в Следственном комитете – на месте закрывай вопрос. Чтобы вот эта писанина вся прекратилась. Я говорю: хорошо, я решу всё самостоятельно».
Том 4 лист дела 106: Леденёв говорит: «Я ждал посредников Рудникова – (с выходом) на меня. Но вынужден был сам предпринять действия в сторону урегулирования данного вопроса».
Том 2. Лист дела 30. Здесь Леденёв признаётся, что был инициатором. Леденёв: «Тут ходоки не пошли. Тут я уже пошёл. Как решать вопрос».
«Приди и застрели!»
-Уважаемый суд! Где же тут вымогательство с моей стороны? Факты таковы: денег я не получал, нигде никогда о деньгах, о долларах, о 50 тысячах я не говорил. Это подтверждается материалами уголовного дела. Но я сижу в тюрьме, а Леденёв изобличён в коррупции (доказательства этому находятся в материалах уголовного дела), но он признан потерпевшим. Почему? Расследование проводил бывший подчинённый генерала Леденёва, обязанный ему карьерой, продвижением по службе. Их общая цель – уничтожить меня. Не удалось убить наёмным убийцам – надо замогилить в тюрьме, навсегда закрыть рот журналисту. Это месть, это страх… Что может открыться связь между заказчиком покушения на меня и Леденёвым. Сначала был расчёт, что я не доживу до суда, загнусь в СИЗО. В Лефортово была предпринята попытка убить меня. Этим занимался сотрудник ФСБ. Я знаю его фамилию, звание, должность. Он из Калининградского управления ФСБ. Пытался ликвидировать меня руками арестованных. А сам сидел в кустах – боец невидимого фронта. Но если ты так ненавидишь журналиста Рудникова… Приди в камеру, без маски… Ну, застрели меня. Это тоже будет убийство, но не такое подлое. К счастью, не случилось.
Что теперь делать? Как убедить суд, что на свободе, даже под домашним арестом я скроюсь от суда, займусь преступной деятельностью, начну угрожать свидетелям … и таким образом оставить меня в тюрьме? На выручку Леденёву и прокурору снова приходит ФСБ – некие таинственные оперативные сведения старшего лейтенанта ФСб Костюченко.
Рапорт чекиста
Цитирую рапорт чекиста, которым он пугает суд: «В настоящее время Рудников регулярно поддерживает контакт со своей матерью Рудниковой Раисой Васильевной, проживающей в Латвии… Рудников может скрыться за рубежом, может оказать воздействие на свидетелей и потерпевших, сфальсифицировать документы». Бред и глупость! Вообще-то потерпевший по делу – один. Во-вторых, ФСБ изъяло у меня все паспорта и документы. Забрали деньги моей матери – пенсионерки – на лечение и лекарства. Без документов никуда из Калининградской области не уехать. Всюду границы! А контакт с моей 80-летней мамой заключается в переписке, которая читают цензоры СИЗО и ничего противозаконного, никаких инструкция на побег не обнаруживают. Это – факт. С октября 2018 года я не видел и не разговаривал со своей мамой. Это прекрасно известно сотрудникам ФСБ, но они продолжают «лепить».
Джеймс Бонд и старший лейтенант
Костюченко достаёт из рукава очередную краплёную карту.Цитирую: «В ходе сопровождения данного уголовного дела получена оперативная информация, что указанное лицо (Рудников) возможно, имеет паспорта в том числе,иных государств, оформленные на другие имена и фамилии, которые до настоящего времени не установлены». То есть меня уже представили каким-то Джеймсом Бондом. Понимаете, какие аргументы приводит сотрудник ФСБ? «Возможно… Но не установлено…» Следуя такой логике, я могу сказать, что, возможно, старший лейтенант Костюченко сфабриковал в интересах коррумпированных генералов, придумал этот рапорт, чтобы опорочить меня в глазах суда. Но я сошлюсь на статью 108 УПК РФ. При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в постановлении судьи должны быть указаны конкретные фактические обстоятельства. Такими обстоятельствами не могут являться данные, непроверенные в ходе судебного заседания, в частности, результаты оперативно-розыскной деятельности. В исключительных случаях эта мера пресечения (заключение под стражу) может быть применена при наличии одного из следующих обстоятельств: обвиняемый не имеет постоянного места жительства в РФ, его личность не установлена, им нарушена ранее избранная мера пресечения, он скрылся от суда. Ни одно из этих обстоятельств не имеет ко мне никакого отношения. Это факт.
Сам пришёл… в трусах
Я живу в Калининградской области с 10 августа 1986 года – постоянно. Личность моя установлена. Никаких документов на другие фамилии, у меня в принципе быть не может. Меру пресечения я не нарушал. Жалоб и замечаний из СИЗО не поступало, от суда не скрывался. Более того! Как указывает следователь Кошелев, я сам, добровольно, 2ноября 2017 года в 6 утра явился в управление ФСБ к нему на третий этаж… Правда, в трусах только. И затолкали меня туда сотрудники ФСБ в масках. Но он этого как бы не заметил. Представьте, Кошелев сидит за столом в 6 утра… И тут я постучал в дверь… В материалах дела отражено, что я сам пришёл. Без повестки, без звонка… Следствие подтверждает, что умысла скрыться у меня не было. Единственное желание – доказать свою невиновность, свою правоту. В Калининграде прошла большая часть моей жизни. И я намерен отстаивать своё доброе имя и репутацию.
Попирают свободу слова
-Кроме того! Согласно постановлению Верховного суда РФ №41, все вопросы об избрании меры пресечения должны решаться с позиции презумпции невиновности. Моя вина в суде не доказана! То есть Верховный суд говорит: почему человек сидит зарешёткой, что он здесь делает? Если его признает суд виновным – тогда – да,будет сидеть. А пока – зачем? Я задаю вопрос: отдают ли себе отчёт все эти силовики,настаивающие на тюрьме для журналиста, что таким образом демонстрируют всемумиру, как в России коррумпированные генералы попирают свободу слова, попираютосновной закон Конституцию. Арест журналиста убивает не только конкретногочеловека, но убивает Россию как государство. Уничтожает доверие к стране,формирует образ России как империи зла, где нарушаются элементарные правачеловека, где нет закона, где жертвой произвола может стать каждый. Вот чегосейчас добиваются от суда!
Черепно-мозговая травма
-В августе я получил ответ следователя Кошелева о том, что он отказался приобщить к материалам дела не только сведения о моих наградах, которые вручило мне государство, но даже медицинские документы, отражающие состояние моего здоровья. Следователя и прокуратуру устраивает справка из медсанчасти СИЗО, где меня не обследовали, потому что нет соответствующего оборудования. Ограничились простым осмотром, померили давление и написали: «150 на 100. Практически здоров».
Хотя после открытой черепно-мозговой травмы у меня повреждены сосуды головного мозга. Этот диагноз имеется в списке заболеваний, утверждённым правительством РФ. С таким заболеванием запрещено в принципе держать человека в тюрьме. Но эта норма в моём случае игнорируется. Таким образом, арест превращается не только в психологическую пытку, но и физическую.
Также УПК РФ предписывает при определении меры пресеченияучитывать личность обвиняемого. Но следователь Кошелев сделал всё, чтобы вуголовном деле не появилась объективная информация обо мне. Что я не представляю опасности для общества, что нет нужды держать меня за решёткой, что я не убийца, не насильник, никогда не был судим. Я офицер, 13 лет прослужил в Вооружённых силах, 36 лет занимаюсь журналистикой, 22 года – редактор газеты. 21 год был депутатом областной Думы. Упоминание о том, что я был депутатом, почему-то вызывает у следователей и прокуроров особое раздражение. Хотя я понимаю, почему! Депутатов не назначают, их выбирают люди. Меня избирали пять раз подряд на оном и том же округе. Десятки тысяч людей голосовали! И закон требует учитывать их мнение.
Страшная цена
-«Пусть посидит!» – сказал в этом же здании прокурор Гринь3 ноября 2017 года. Ну, посидел я. Ну, ещё буду сидеть – если он так хочет. Но несколько лет назад так же говорил прокурор, который требовал держать в тюрьме юриста Сергея Магницкого. Сергей Магницкий умер в камере СИЗО.
После этого всё покатилось по наклонной. Страну покинули сотни тысяч россиян, а против России сейчас введены жёсткие санкции, которые разрушают экономику страны. Вот страшная цена, которую приходится платить всем. Вот что происходит, когда закон в руках следователя, прокурора, судьи – превращается в дышло.
Я прошу представить суду доказательства того, что я скроюсь, что я буду препятствовать правосудию, заниматься преступной деятельностью. Не предположения и гадания на кофейной гуще, а конкретные доказательства, как того требует закон. Докажите, что я буду воздействовать на свидетелей, уничтожать доказательства, фальсифицировать документы…
Я не вижу причин держать меня под стражей. Если только это не преследует иные цели, которые не предусмотрены законом – давление, пытка, истязание… Закончилось предварительное следствие, все материалы собраны. И теперь только суд будет решать, что истина, а что – нет.
Заклинания и волокита
Адвокаты Рудникова Тумас Мисакян и Анна Паничева потребовали отпустить Рудникова под подписку о невыезде или применить домашний арест.
Тумас Мисакян указал, что во время следствия была допущена волокита. Сложные экспертизы были завершены ещё в начале 2018 года. Большая часть следственных действий выполнена в апреле 2018 года. Однако ознакомление началось лишь в конце мая и шло с перерывами. Те справки, которые представили сотрудники ФСБ, не могут приниматься во внимание, так как ничем не подтверждены судебным разбирательством.
Адвокат Анна Паничева апеллировала к требованиям Европейского суда по правам человека. – Чем дольше вы держите человека под стражей, тем больше должно быть очень серьёзных оснований, что бы его не выпустить. На основании чего Рудникова держали в СИЗО? В деле мы видим только какие-то заклинания, мантры, шаблоны… «Может скрыться», «может угрожать», «может уничтожить…» «Может продолжить заниматься преступной деятельностью». Это – особенно эффектная эскапада следователя. Рудникова обвиняли в том, что он вымогал деньги у руководителя следственного комитета генерал-лейтенанта Леденёва. Выходит, если журналиста отпустить на свободу, он будет ездить по различным областям и вымогать деньги у генералов? Какую преступную деятельность он сможет продолжить? Он что, будет приходить к Леденёву и требовать эти деньги?»
Пытка тюрьмой
-Причём, в деле это всё описано в таком духе, что обвиняемый распространял заведомо ложную информацию, угрожал и т.д. – продолжила Паничева. – Где в деле факты о заведомо ложной информации? Дела о клевете – нет! Наоборот! Есть заявление Леденёва, что он не оспаривает никакие сведения, не утверждает, что имела место клевета. Как Рудников может угрожать Леденёву? Генерал-лейтенант надёжно защищён своим статусом и положением.
Как мой подзащитный может уничтожить доказательства, когда расследование уже закончено? Рудников – человек с безупречной репутацией, он хочет защитить своё честное имя. В деле имеются положительные характеристики на него. Для чего государству держать человека в СИЗО, просто так его мучить? Известно, что наши бытовые условия в изоляторах приравниваются к пыточным. И ещё! Зачем-то журналиста поместили в Лефортово, в федеральный изолятор, где держат лиц, обвиняемых в терроризме, проштрафившихся губернаторов, крупных воров в законе… Народ удивлялся: что там делает журналист, редактор газеты? Пока не было суда, Рудников – не виновен! Нет никаких оснований держать его под стражей.